Иму присел и принюхался. Среди множества запахов уловить один-единственный нужный – задача далеко не простая. Тут его преображение сыграло ему немного в минус: поверхность обонятельного эпителия, как это ни печально сознавать, пострадала. Теперь его нюх, и без того не прибли́женный к собачьему, и вовсе отставал даже от кошачьих сородичей. Впрочем, Иму не слишком страдал по этому поводу, преимущества человеческого зрения компенсировали любые неудобства. Видеть мир ярче и многообразнее, чем прежде, – что может быть прекраснее. Леопард отогнал от себя ненужные размышления, подключил к работе вомер и мгновенно взял след.