Больничная кровать особенно хороша. Кнопка вызова сестры, регулировка подъема головы и ног, управление телевизором. Наушники, выбор программ… Чем не жизнь? К тому же здесь можно выбирать еду. Вечером приносят длинный список блюд, из которых определяю, что буду есть завтра. Когда заказ привозится на специальном столике в палату, возникает ощущение гостинично-ресторанной фиесты – того, что мы с Лешкой в Америке уже успели хорошо позабыть. Как мне хочется поделиться c ним этим праздником! Но Mедведь на горе. Он зарабатывает деньги на то, чтобы оплатить мой больничный банкет.
– Белка, прекрати врать! В Колорадо триста солнечных дней в году! – возмущается Лешка.
– Я не ставлю вопрос таким образом. Для меня проблема в другом. Обратите внимание на словосочетание «вера в прогресс». Именно вера, а не рациональные умозаключения, лежит в основе многих модернизационных предприятий. В то время как Просвещение задумывалось как борьба с верой в чудеса. В основе просвещенческих доктрин лежит убежденность в том, что человек – существо разумное. Он должен не верить, а думать и принимать рациональные решения. Этого-то как раз часто и нет. Есть слепая вера в то, что достаточно вступить, например, в Европейский Союз, и наступит процветание и демократический рай.
Ехать в поисках еды долго не приходится. Вывернув из двора мотеля, тут же за поворотом утыкаемся «Вибиным» носом в вывеску одного из сетевых кафе. Странно, что не увидели раньше. На хайвеях их огромные билборды видны издалека – так, чтобы проголодавшийся путник не проехал голодать дальше. С красными кожаными лавками вокруг вытянутых столов, размещенных в кабинках, эти заведения у меня прочно ассоциируются с фильмами про Дикий Запад, бесстрашных ковбоев, золотоискателей и прочих авантюристов. Вот и сошлось. Бесстрашно промчавшись по долинам смерти и взгорьям мечтаний, два любителя приключений – Лешка и я – добрались наконец до золотых приисков. Дело осталось за малым – нащупать жилу и подставить карманы для самородков.
Если бы жива была Настина мама, она бы порадовалась за дочь. Дом Насти был полная чаша. После монастыря мы отправились туда – знакомиться с Олегом Нестеровичем. Это был муж. Он был ненамного старшее Насти, но она называла его по имени-отчеству. Как в старые дореволюционные времена. И дом у них выглядел как дореволюционный – с большими белыми колоннадами и фонтаном, укрощающим внутридворовый пруд.