Через пару минут тарелка мальчишки была уже пуста, и он старательно вытер ее кусочком лепешки.
– Ты это… брось такие разговоры! – сердито выпалил Илар, садясь на постели. – Так нельзя! Даже если со мной что-то случится, ты должна жить! Должна, и все тут! Слышишь?
– Стой! – Илар облизнул пересохшие губы. – Положено исполнить два желания приговоренного к смерти! Разве ты не знаешь?
– Вот и все. Вот и все! – снова забегал Илар. – И ты мне не рассказывала, что слышишь мысли животных!
– Я тебе дам – тварь! Как ты смеешь называть покойную госпожу тварью?! – проревел заказчик бесчинства, пробегая мимо Илара и грозя ему кулаком. – Я обоим ноги вырву! Тебе за то, что называешь госпожу непотребными именами, – я все слышу! А тебе за то, что заставил меня бегать! Быстро колдуй, гаденыш! У‑у‑у… гад! Ай! Ай!
– Меня просто затошнило, пока ты перечислял эти ужасы. И голова заболела. Быстрик тоже расстроен и говорит, что люди – очень жестокая раса. Однороги никогда бы не стали делать из крови людей никаких напитков!