– Во-первых, попить. Во рту пересохло. А во вторых… у меня в переметной суме лежит далир. Я хочу вам сыграть. Может, ваши жесткосердные ледяные сердца растопит хорошая музыка и вы пожалеете… хотя бы Анару. Ведь она все-таки ваша дочь!
Легана не сказала Илару, не успела сказать, что эти магические клинки не вечные. У каждого свой срок службы – меньше или больше, но от чего зависел этот срок, не знал никто. То ли от стажа колдуна, то ли от того, как сегодня солнце встало и ветер подул, то ли от того, с какой ноги сегодня встал волшебник. Клинок мог служить сотню лет или сломаться после нескольких схваток – никто не знал, каким он получился. А тут – резать камень! Клинок должен был испытывать такие перегрузки, что скорее всего «обычный» магический меч сдох бы после пары разрезов. Тесак продержался до конца. Сколько заряда волшебства в нем осталось – Легана не знала, но была счастлива, что меч выдержал. Если б не получилось, пришлось бы пробиваться через центральный вход, и чем это могло закончиться… лучше не думать.
– Значит, ты плод от брака уснара Шауса с дворянкой рода Хессель? – переспросил император и, кивнув Хесселю, спросил: – Что вы хотите сказать, господин Хессель? У вас есть возражения?
– Хорошенький! – промурлыкала принцесса. – Хочешь присоединиться к нашей компании? Поиграем в жмурки… знаешь, как играют в жмурки? Мы завяжем тебе глаза, ты будешь нас ловить… за что ухватишь, так тому и быть! Пойдем?
И мертвяков здешних поднять не могу – а если заклинание не сработает? Да они меня порвут! На кусочки порвут! Вот все-таки я дурак… позарился на награду, согласился. Надо было послать его по адресу… туда, куда… м-да. Хреновенькие делишки, как говорит Даран. Даран, Даранчик, где ты? На тебя надежда… да на чудо…»