– Мне было стыдно. Мне хотелось, чтобы мои родители были такими, как твои, – добрыми, хорошими. Ты всегда с такой любовью о них рассказывал, что мне было завидно. Мои – холодные, бесчувственные, как снег на вершинах гор. Только о себе, только о своем древнем гниющем народе! Красивые, здоровые и со сгнившей душой! Не люблю мой народ. Пустышки!
– Ты так и не сказала – чем тебе грозит возвращение к своим? – спросил Илар, не поднимая глаз от полированного дерева столешницы. – Тебя убьют? Сделают рабыней?
– Ну что, все понятно? – улыбаясь, спросил мужчина. – Работай, колдунишка, работай. И радуйся, если удастся уйти живым. Кстати, вексель мой – пустая бумага. Долгов у меня многовато стало, а иначе, думаешь, стал бы я с тобой разговаривать? Глупое быдло… простолюдин проклятый.
Илар тоже не сопротивлялся. Ему связали руки и повели со всеми пленниками, впереди Биргаза и позади Леганы. Весь путь до места Илар смотрел в спину шаманке, и ему казалось, что даже спина Леганы выражает неодобрение его действиям. Завел всех в западню…
Мужчина сразу не понравился Илару. Тонкие, поджатые губы, глубоко запавшие глаза. Взгляд мужчины буравил собеседника. Казалось, клиент подозревал всех окружающих, будто они только и думали, как обокрасть, обмануть его – одного из самых уважаемых людей в городе, известного и родовитого господина. Представляясь, он так и охарактеризовал себя – «уважаемый, известный и родовитый». И надо этому родовитому человеку только одно – чтобы колдун, о котором слышал господин, поднял со смертного ложа покойную бабушку господина и потребовал рассказать, куда вредная старуха спрятала свой сундучок с фамильными драгоценностями.