После дождя воздух был пропитан запахами лета. Город вымер, и природа мгновенно взяла своё, благоухали все: блестящий Днепр, серый асфальт, голубое небо и даже крыши, не говоря уже об вездесущих одуванчиках и зарослях крапивы, в одночасье поглотившими обочины и поляны.
Господи, подумал он, как я люблю своё прошлое, как я не хочу убивать его!
Теперь он выглядел угрюмо, и Цветаев посчитал это плохим знаком; резкая смена настроения — признак душевной болезни.
Штанина у него сразу густо пропиталась кровью.
— Мог бы удавиться, — не дослушав, сказал Цветаев.
— Двадцать лет мы жили с предчувствием войны!