— Мы ещё от старого не обсохли, — заметил Цветаев и удивился, опять нарушены известные принципы. Обычно после каждой операции группа отлёживалась несколько дней, а здесь снова в бой.
— А что этот человек, — он показал на блокнот, — вам ещё что-нибудь говорил?
— Тихо ты, майданутый, — упрекнули его хором. — Дай старухе наколдовать!
— Одной сволочью меньше! — патетически воскликнул Жаглин.
Блондинка единственная из троих имела двухгодичный опыт зарубежных публичных домов, нажила от клиента ребёнка, и, крайне разочарованная в жизни, вернулась к родителям. Теперь она смотрела на мир исключительно скептическим взглядом и считала его самым паскуднейшим местом, в котором нет места ни любви, ни дружбе, ни надежде.
— Кажется, была одна, — Зинаида присела напротив и участливо заглянула в глаза. — Что, обмишурился?!