Черный кельтский крест, «СВД» и рогатина Русакова.
— Найдут — злее будут. И глупее. У таких это под ручку ходит.
Неужели конец? Всему конец и навсегда конец? Или что-то еще будет — потом? И когда — потом? И какое — что-то? И зачем оно?
— Олег! Щелоков! Олег! — и звуки почти вырываемой из косяка двери.
— Ага… — Он сосредоточенно захлюпал чаем.
Уже в старости, «от нечего делать» (как он, ухмыляясь, объяснял всем) пописывая мемуары, Романов, честно излагая на бумаге события тех недель, задумывался, что не сошел с ума, не надорвал нервы каким-то чудом.