Неужели конец? Всему конец и навсегда конец? Или что-то еще будет — потом? И когда — потом? И какое — что-то? И зачем оно?
— Олег! Щелоков! Олег! — и звуки почти вырываемой из косяка двери.
— Ага… — Он сосредоточенно захлюпал чаем.
Уже в старости, «от нечего делать» (как он, ухмыляясь, объяснял всем) пописывая мемуары, Романов, честно излагая на бумаге события тех недель, задумывался, что не сошел с ума, не надорвал нервы каким-то чудом.
— У тебя кровь на щеке. — Романов повернулся на стук копыт — из-за деревьев галопом летело сразу несколько дружинников. — Что случилось?
Романов понял, что из маленького строя никто не выйдет. Посмотрел на Муромцева. Тот чуть заметно, но довольно кивнул.