— Черт! — Белюков рванулся следом, сам чуть не вылетел наружу.
— А вон… — Генка показал пистолетом в сторону кустов чуть в стороне, провел по щеке, зашипел… — Я глянул — а он там… целится…
Впрочем, пятнадцатилетнего Ральфа Бека «Югендамт», наверное, спас. Его схватили прямо около школы (куда он ходил больше по привычке, чтобы как-то убить время, — система образования развалилась; номинально образование было бесплатным и обязательным, реально школа ничего не давала, кроме грязи и глупости…) и повезли в спецмашине в ростокский порт, когда на город упали три первых боеголовки. Где-то в их пламени сгорели родители Ральфа и его младшая сестра. Она вместе с матерью пряталась дома, а отец с группой товарищей как раз ехал к муниципалитету, чтобы — наконец-то и с таким опозданием! — нарушить закон, взяв штурмом эту давно ставшую откровенно антинемецкой контору, откуда исходило только безумие.
Артур отлетел прочь — Игнат ударил его ногой в живот, за миг до этого, не обращая внимания на свои раны, глубоко вспоров немцу левое плечо. Бросился вперед — но Артур уже вскочил, кувыркнувшись через голову (кровь немца щедро оросила песок), и едва не подрезал Игнату ногу, которой тот хотел снова опрокинуть порученца Романова. Мальчишки снова бросились друг на друга — навстречу, как безоглядные в ярости схватки молодые хищники…
— Уйду. Как только покончу с бандой и увижу, что у вас более-менее наладилось дело.
Черный кельтский крест, «СВД» и рогатина Русакова.