Так получилось, что утро отправления он встретил не около Думы, где был объявлен сбор, а на Хвосте, куда явился еще затемно. Майское утро было холодным, но тихим, а солнце обещало хороший ясный день. Правда, последние несколько дней у солнечных восходов наблюдался какой-то странноватый, беспокойно-неприятный свинцово-серый оттенок. Глядя на солнце в такие минуты, Романов старался — чтобы не расслабляться — напоминать себе почаще, что всех ждет впереди. Но, вопреки всем научным прогнозам, думалось: пройдет лето, наступит осень, потом будет зима, обычная зима, а весной, как положено, придет весна… Сознание Романова, весь его жизненный опыт восставали против мыслей о какой-то «зиме на несколько лет». Какая может быть ядерная зима, если зазеленели деревья, если на полях — зеленые всходы?! Если война была уже год назад, и — ну ничего в природе особо не изменилось?!