— Н-да, — сказал один из дружинников. — Вот это норка…
Бункер на самом деле был замечательным. В сущности, заглубленный в землю и обшитый изнутри утеплителем и дранкой железнодорожный контейнер. С выгребной ямой, светом, дизелем (к нему оставалось еще немало горючего), легкой печкой, от которой можно было даже заряжать ноутбук. Для постели и еще кое-каких вещей места, кстати, почти не осталось — 80 % внутреннего пространства оказалось занято надежными полками, на которых аккуратными рядами было расставлено неимоверное количество самого разного добра: от упаковок сухарей до цинков с патронами.
Еще он подумал, что Маринка вечером хотела приготовить курицу. «Из нового урожая», как она смеялась.
Со свистом и щелчками взметнулись-опустились нагайки, прошибая черепа…
— У… — Он облизнул губы. — Умел… У меня был. Шестой пен… — Он опять запнулся, — …тюх… — Его глаза стали сосредоточенными, и Романов понял — мальчишка пытается понять, было ли это на самом деле или приснилось? Потом он тряхнул головой и показал свободной рукой на дальний угол, в темноту: — Там дверь. Лестница… крутая там. И там ничего не слышно. Звукоизоляция. Он там один с тем мальчишкой. Идите скорей. Там всякого для пыток много. Скорей идите.
Но Женька уже плакал. Мальчишки не плачут. Никогда. Это закон. А вот мужчинам иногда можно.