— О господи, сэр, — выдохнул капрал. И повторил: — О господи, сэр… — Его лицо стало совсем детским и беспомощным. — О господи, сэр… да меня бы самого кто защитил… — вырвалось у него со всхлипом. — Ладно вчера — бой… хотя какого черта, грузины же наши союзники… Но что сейчас-то, что вокруг творится?! Сэр, да мне просто страшно!
— А я боялся, что ты погиб, — тихо сказал Романов. — Я так боялся, что ты погиб. Я был почти убежден в этом. Можно, Женька. Можно, конечно.
— Откуда вам это известно? — перебил собеседника человек в костюме.
— Эта болезнь быстро проходит, — ответил Романов.
Самый старший изо всей троицы — лет пятнадцать, может, больше. Щелоков Олег. Среднего роста, обычного телосложения, коротко стриженный. Внимательные холодные глаза неопределенно-светлого цвета смотрят в упор, не мигая. Такие глаза всегда не нравились женщинам-учителям, Романову это как-то сказал Жарко, — они сразу, на инстинкте, мысленно записывали мальчишку с таким взглядом в «опасные» и при случае старались нагадить.
— Да там и дети совсем есть. — Шумилов сунул руки в карманы куртки, на мгновение в свете фонаря над аркой входа под тонкой коричневой кожей обрисовался пистолет. — Среди мелкой шушеры. Мелкие уголовнички есть. Просто не поняли, что ветер сменился, напопадались…