— Ну, что говоришь Борис, как не справились, ежели б не справились, меня уж обмывали да отпевали. А сейчас отлежусь немного и встану с божьей помощью. Лучше скажите, что там у вас дальше было.
Пока Семен с вздохами устраивался на топчане, Мишка положил на стол грубую кожаную папку и вытащил из нее две тонкие книжицы.
Его некрепкий дневной сон был прерван шумом во дворе, ржанием лошадей и скрипом колес.
Тут он повернулся к Хованскому, молчаливой тенью стоявшему рядом с женой.
От тряски боль становилась все сильнее, и сознание вновь милосердно меня оставило.
После этого я все-таки переоделся, и мы пошли ужинать.