Последнее четверостишие произношу на общем, так как у Газманова его нет.
Группа встретила меня довольно равнодушно. Иногда в глазах студентов мелькало то осуждение, то сочувствие, но, скорее всего, мне показалось. Учеба тоже мало занимала мои мысли. Важнее был вопрос: дадут ли мне пропуск в город на выходные. На куратора я зла не держал, архимаг действительно в чем-то был прав, и Арман не дал мне совершить преступление. Так что он спасал скорее меня, чем судью. А вот что об этом думает сам но-Шейн — непонятно.
— Я… Я прошу отсрочки до следующей декады.
— А я думала, ты просто не любишь конкурентов, — подкалывает меня Лилиана. — Привык быть самым страшным и ужасным?
— Ага! Так это все-таки было извинение! — за время моего рассказа настроение у Самлунга, кажется, здорово поднялось. Или всему виной выпитое?
— Да, но мне не хотелось втягивать Лилиану в неприятности.