— Вы еще и благородны, — уважительно кивнул Дальгерт. — Пожалуй, вы правы. Я выпишу чек. Понятно, что никакие деньги не смогут выразить моей радости от обретения сына, поэтому предлагаю остановиться на чисто символической сумме в сто золотых.
— Да нет, ничего. Все нормально. — В голосе молодого человека звучали боль и обида. — Я просто начал забываться. Все же вы — отличные ребята, вот я и возомнил, что теперь уже не просто безродный крестьянин, а… — Гален махнул рукой. — Да что об этом говорить! Мне только что объяснили, что для аристократов я все то же измазанное в дерьме ничтожество. Размечтался! Куда уж мне.
К концу пятнадцатого тайса (примерно семь вечера) я уже нахожусь у входа в общежитие. Вахтерши на месте нет — девушки отработали свою часть плана на отлично. Вырубаю встроенную в косяк сигналку и вешаю на ручку двери красный платок — символ для остальных, что путь свободен.
— Призови силу. Сформируй такую же перчатку, как и в камере.
Через пару минут в комнате появляется пятерка Бертрана, а следом заходит дедушка Элеоноры. Все никак не выясню его фамилию.
— Спасибо, это действительно гораздо интереснее.