Кроме меня в доме живут ещё двое мальчишек-племянников. В кузне они на подхвате. Разжечь с утра горн, а вечером его вычистить. Доставить заказ клиенту. Дома – помочь стряпухе Марис по хозяйству. Хольс-то холостяк. Вот что странно. Мужичку уже под тридцать, а всё один живёт. Ну да его проблемы. Меня, в отличие от него, слабый пол вниманием не обделяет. Ещё бы! Над самым высоким фиорийцем я возвышаюсь на добрую голову. Плечи широкие, когда в кузне молотом машу, вечно то одна, то другая соседка забежит, станет у дверей и смотрит, смотрит. Только глаза маслеными становятся и шальными. Пока Хольс не разозлится да не гавкнет. Он меня и речи учил: показывал на предмет и называл его. Я повторял, пока не оттачивал произношение. Потом начал слова складывать в предложения. Ну а дальше – дело практики. С мальчишками, с Марис, с самим хозяином. Так что спустя семь месяцев, поскольку на Фиори год дольше, чем имперский, я стал довольно сносно объясняться на местном наречии.