– Вот именно. Ты ещё ребёнок. Твоя матушка мне ровесница, если честно.
Женщина испуганно вздрагивает и замирает.
– Вот и займись! И белого хлеба мне, краюху!
Что это? Я чувствую к ней жалость? Сочувствие?! Не может быть…
Выехал на главную площадь, где, естественно, оказался рынок. Большой и на удивление богатый. Во всяком случае, ряды ломились от продуктов, тканей, изделий кузнецов и прочих ремесленников. И цены, как я понял, очень даже щадящие. Наскоро прикинув, что стану покупать, двинулся дальше, разыскивая банк. Тот находился возле ратуши, куда я пока соваться не стал. Подав в финансовом учреждении обезличенный чек на предъявителя, получил деньги. Без всякой волокиты и суеты. Полсотни золотых фиори. Пока хватит. Выйдя на улицу, осмотрелся по сторонам, снова оседлал лошадь, двинулся обратно на торговую площадь.
Она вдруг укладывается рядом, очень осторожно, чтобы не потревожить меня. Прямо поверх покрывала.