— Перестань так смотреть, — проворчал он, закрывая глаза и откидывая голову назад, на стекло с загадочной надписью «н… п…слоня…ся». К слову «слоня» кто-то дорисовал развесистые уши и хобот, в котором были зажаты три ромашки.
В пред-Астрале нити крыльев, раньше терявшиеся в голубой дымке, вытянулись, истончились и дрожали на ветру, готовые или лопнуть в любое мгновение, или оторваться от меня, и были пока что единственными уцелевшими в поле зрения.
— Не расслышала, — нагло заявила я, глядя ему в глаза честным-пречестным взглядом. На Князе я успела его так натренировать, что и средневековые инквизиторы бы не подкопались.
— На сирен надейся, а сам не плошай, — хохотнул Чар.
Он за руку потащил меня к выходу, а я про себя облегченно выдохнула. Сама себе удивлялась, почему эту самую истерику я не устроила еще тогда, когда поняла, что все проблемы, свалившиеся на голову «ТЧК», имеют отношение ко мне. То ли обстановка военного совета не располагала, то ли после похищения Ники я слезы на неделю вперед выплакала, то ли я начала привыкать к неприятностям. И стоит признать, не такая уж и радостная это, между прочим, привычка.