— Это точно. Она цыганка. Я же вам говорила, что у нас в семье все приемыши.
— Само собой, — согласилась Эйприл. — Поздно, спать пора. Где, говорите, раскладушка-то у вас?
— Спасибо в карман не положишь, — сказала девочка и нахально улыбнулась.
— Вы знали заранее, сэр? — негромко спросила она.
— Ах да, ах да… — покивал тот, перебирая седую бороду. Эйприл невольно поежилась, взглянув в лицо Люциусу, — большей ненависти в человеческих глазах она никогда еще не видела. — Несчастный ребенок остался совершенно один в этом жестоком мире, и если бы его юным разумом завладели…
— Человеком? — не понял кто-то из присяжных.