– Сам решай! – отмахнулся чуд. – Но не жадничай, мне не нужно, чтобы он кинулся к дядюшке и всё рассказал. Тяни с него столько, сколько у него есть. Пусть истекает кровью медленно и пусть сначала не поймёт, что это навсегда. Потом, спустя какое-то время, мы повторим этот фокус. О, я превращу его жизнь в пытку! Мелкий извращенец! А потом, однажды…
…И потянулись долгие дни ожидания конца смены.
Однако поблажка поблажкой, но рассказывать «львятам» слишком много евроафриканец не собирался.
– Кроме того, некоторые виды пищи, которые ты принимал, тоже трудно не назвать ядом. Ну хоть бы даже… – Равиш набрал что-то на клавиатуре и всмотрелся. – А, нет, это у меня есть другой любитель дряни. Извини, ошибся, это твой коллега из Китая… Его ждёт большой сюрприз! А впрочем… Вот посуди, Шарп, все эти тонны стейков, которые ты в себя запихивал: полезны ли они для организма? Современная человская наука на этот счёт имеет массу самых разных точек зрения, и если бы мы судились, я мог бы рассчитывать на вполне уважаемых экспертов.
«Надо будет расспросить Рута, как его дед связан с Машей…»
Змеи внизу не оказалось, зато Долинский больно стукнулся пятками и упал боком прямо на врытый уголком в землю красный кирпич, один из тех, что очерчивали клумбу. Тихо застонал: ему казалось, что окно расположено гораздо ниже, но тут же умолк, опасаясь разбудить вожатых или ребят, поднялся и, прихрамывая, поспешил к забору. По пути пришлось миновать два корпуса, в которых жили старшие отряды, и не просто миновать, а с приключениями: из окна одной палаты слышались приглушённые голоса – парни общались с девчонками, – и Вене пришлось красться мимо со всей осторожностью, на какую он был способен. Пронесло – прошёл незамеченным.