– Наших бьют! – решил Пятница и, кинувшись в угол, куда оттащили мебель из детской столовой, принялся панически швырять в окно маленькие стульчики. – Валить надо, начальник!
– Ты заплатил за два ящика бухла? – изумился Виолиций.
– А это не Граций, часом, помогал твоему дедушке минимизировать риски на рынке британской поп-музыки в шестидесятых? – Шарп следил, как подвыпившие челы, пошатываясь, покидают бар, оставляя Виолиция без занятия. – Рут, не темни. У тебя есть для меня работа?
Тяжеленная железяка крепко врезалась в большой палец правой ноги Вениамина, и на несколько секунд Долинский напрочь забыл все языки, кроме родного, экспрессивно высказывая всё, что накипело на душе по поводу ржавого оружия тупых островитян.
– Нет. Но камера действительно моя. Я её возьму?
– Только быстро! – Виолиций смочил ладони любимым одеколоном и потёр виски. Всем великим было трудно в начале пути. – Пятница, Коза, немедленно бросьте сигареты! Тут вообще нельзя курить, а на острове вдобавок и нечего!