— Да. Он пропил обе библиотеки. Свою и мою. Все пропало. И, оказалось, давно. Я заходил к букинистам, нету, конечно. Если бы такие книги остались, это значило бы одно — Петербург заселили дикари. Ничего бы не пожалел, чтобы восстановить.
— Александрин, тебе надо поехать к Евдокии Васильевне. Ты здесь одна. Это недопустимо.
— Да куда идти-то, барышня? Я тут вас и умою, и вычищу, и смажу ранки-то.
Она шла по дороге прочь от дома. Пусть уляжется первое неприятное впечатление о ней, а потом она постарается наладить отношения со «штабс-капитаном Курнаковым». Конечно, никаких извинений гордость ей не позволит, так же, как в гимназии или на Береговой. Но попробует просто обратиться к дяде поприветливей, улыбнется, может быть, что-нибудь спросит…
— Помогать-то будешь? На вот, сгребай потихоньку, — прервал ее мысли Трофимыч. Лулу принялась сосредоточенно подгребать падалицы, которых было много, и жухлую траву.
С этих пор Лулу перестала разговаривать с ними. Самое страшное было то, что хозяева, как будто не почувствовали перемены в ней. Елейное «детка» и смачное «хе-хе-хе» звучали в прежних тональностях. Лулу стало казаться, что им вообще все равно, говорит она или нет.