— Не надо, Александрин, оставь. Это сложнее, чем ты думаешь… И не слушай ты сплетен, пожалуйста! — с досадой заключил он, и опять поднялся со ступеньки.
Тот ел персик и с отвлеченным интересом ей внимал. Лулу закончила и трепетно ожидала его реакции.
— Ну что ты! Не справишься, да и застудишься по дороге назад. Холод. Принесу тебе воды в комнату. Здесь печь, — спокойно, как о продуманном деле, сказал Виконт и, отколов кусочек мыла, положил его на скамью.
— Именно. Я наблюдаю, не замедляйся. Когда поешь, подарю тебе что-то.
— А тетенька плакала и не давала, — на той же растерянной ноте прогудел Пустыгин, — она как закричит: «он еще в пятнадцатом погиб!» А он тогда какого цвета был, белый, или красный, а, Саня?
— Так надо поступить? — с преувеличенным интересом спросил Виконт. — Разумно. Разумно. А что именно объяснить, посоветуй.