Она уже поняла за дни болезни, что угрозы, наказания и даже «исправительное учреждение» — это и правда пустяки. Ей нечего опасаться и не на что надеяться. Она никому не нужна.
— Но ведь это — бабушка. Здесь, в книге — бабушка.
Лулу опустила глаза, боясь снова посмотреть ему в лицо или подойти. Виконт повернулся и сделал к ней шаг.
— Слева, Александрин, только слева. Она будет стоять неподвижно. Нет, не надо строиться с лошадью в шеренгу. Если поедешь туда, — он указал на дорогу, — стань спиной к этому направлению.
— Так чего ж стеснялися? — расплылся Леха. — Девятнадцать стукануло в темечко! А вам?
— Почему тебя интересует, добьется ли эта бедняжка любви? — рассмеялся Виконт, вставая, — Сашенька, да все у тебя хорошо. Оставь это.