Здесь в театре всех звали не по родным именам, а по именам персонажей, которых они играли. А если персонаж без имени, то по роли. Меня тут же прозвали Танцовщицей. Но Миу короче, и Танцовщица не прижилась.
Ювелир отвел продавца в сторону и прошептал на ухо. Как я ни прислушивалась, не услышала.
Линда совсем погасила фонари, подняла байк на сто метров, поговорила о пустяках с Мартой и разогналась так, что ветер засвистел в ушах. Я хотела спросить, сто метров — это высоко или не очень? Но при таком ветре беседовать сложно. Вцепилась покрепче в скобу, за которую надо держаться, и стала любоваться звездами. А что еще делать? Кругом темно. Земля где-то далеко внизу. Ветер свистит так, что даже немного страшно.
— Тогда подождите чуть-чуть, я проверю раненых, — и смешной трусцой поспешил к кораблю иноземцев.
Амарру пересаживается на кушетку, я занимаю кресло, надеваю влажный изнутри шлем. Марта перестраивает аппаратуру. Курс короткий, запись укладывается в две-три минуты. Завтра сяду за рычаги экскаватора. Еще ребенком мечтал оказаться в кабине такой могучей машины.
Итак, событие, которого так долго ждали большевики… Тьфу, любовь к цитатам меня погубит. «А кто не чтит цитат, тот ренегат и гад!» — тоже цитата. Однако, свершилось!