— Это театр, господин. Какая роль, такой костюм, такой ошейник. После представления мы все надеваем те, которые положено. За этим строго следят.
— Ты, Миу, глазами видишь верно, а думаешь задом наперед, — ухмыляется Шурр. Это наша детская дразнилка. Хотела ответить, что у него самого голова на месте попы, но Пуррт тоже весело скалится.
Потом что-то щелкнуло, и голоса исчезли. Я вновь осмотрелась. Страх исчез полностью. В прошлый раз, когда мы с Линдой ночью возвращались домой, я смотрела на звезды. Вот же они, никуда не делись. Разворачиваюсь так, чтоб Небесный Сарфах был по левую руку — и вперед! Оазис большой, ночь лунная, увижу издалека. А не увижу, у Стаса попрошу помощи.
— Слушаю, о чем ма с твоей говорит. И начала пересказывать главное. Сколько ей лет, как жила, о чем мечтает. Наши женские секреты, конечно, опустила. Это насчет жезлов. Не нужны ей жезлы, уже два года, как не нужны.
— Папа, ты слышал? Хозяин сказал, что я хорошая, — последнее, что слышу, закрывая дверцу.
— Сначала я ищу архив с нужной книгой, — показала, как это делается. — потом в архиве нахожу книгу, открываю ее…