— Почему вас так привязали? — спросила я совсем не то, что хотела.
Глава службы пахотных земель, заметно нервничая, поднимается на возвышение, с которого выступают артисты. Эстрада — не эстрада, но что-то похожее.
— Прости рабыню, господин. Я только что их выдумала.
И начала щипать и покручивать мне соски, щекотать шею, гладить в самых чувствительных местах и вокруг хвоста.
Начинаются воспоминания, кто когда откуда бежал. Когда возникает пауза, слово беру я.
— Это мы уже слышали. Другие причины есть? Хорошо, попробуем по другому. Ты запер в подвале полсотни рыжих рабынь. Если хоть одна за тебя заступится, я тебя прощу.