— Господин, рабыне очень стыдно. Но она уже выросла, она больше не будет… — сделала самую жалобную мордочку.
— Мне надо обдумать твои слова в тиши кабинета, мой друг, — Фаррам задумчиво перевернул камешек носком туфли. — Останешься ли ты на вечерний пир или вернешься в свой дом?
— Так… — говорит Мухтар, выключает машину и снимает верхнюю панель. — Так… — повторяет он, извлекая из недр отбитое горлышко литровой стеклянной банки. Насколько помню, в таких банках Линда пронесла на борт соленые огурчики домашнего посола.
— «Призраки» — звездолеты ближнего радиуса. До двадцати светолет. А до нас сколько?
Взялась покрепче за ручки и потащила ящик с ножами к байкам. Он тяжелый! Волоку пячась, ругаюсь про себя. Зато парни сразу оценили, похвалили. Мелочь, а приятно, как Марта говорит.
Нарушила прямой приказ хозяина. И попалась… Ой, как стыдно… Еще и Стаса могу подвести.