Всяким папу видела. И сердитым, и яростным, и задумчивым. Но таким растерянным — в первый раз.
После разбора полетов меня позвала Марта. Я взглянула на хозяина, и он чуть заметно кивнул. Думала, будем заниматься чем-то непонятным, но, оказалось, Марта решила сшить мне одежду. Сказала, что раз я живу с людьми, то и одеваться должна по-человечески. Ага… В прошлый раз две стражи в человеческой куртке проходила, потом полстражи щеткой шерсть расчесывала. Но хозяин говорит, что в человеческом обществе в одной набедренной повязке ходить не принято.
— Не «ну да», а «да, госпожа». Ты должна говорить только «да, госпожа», «нет, госпожа». Теперь идем. Держись за моим левым плечом, на два шага сзади. Смотри за моими ногами, старайся идти в ногу.
— Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново. Я люблю тебя, жизнь, ну а ты меня снова и снова… — совсем тихонько мурлыкаю. Миу, не просыпаясь, подмурлыкивает мне.
— Не успели. Только до маринованных огурцов дошли.
Заметив Владыку, Марта втыкает мечи в землю и, стягивая на ходу маску, направляется к нам. Не доходя трех шагов, учтиво кланяется.