Танец был ритмичным и немного озорным, и Оберон улыбался мне, а я отвечала ему тем же. Но ни один из нас не проронил ни слова за все это время. Демон словно давал мне возможность привыкнуть к нему. Осознать, что опасности он не представляет и может быть другом мне. Что было в этом – притворство или знак доброй воли и расположения?
– Добрый день, – вежливо сказал он и поклонился. – Меня зовут Густав, прошу вас следовать за мной, – не поднимая глаз, проговорил он.
– Мара? – Отец непонимающе смотрит на свою супругу, а потом на меня. – Кажется, это ее нам подкинули? Ну, помнишь, весной, когда наш Энаким только родился…
– Когда вы поймете, что это значит, можно считать, что первый шаг сделан.
«Ай да Мара! Ай да невеста! Вот теперь я себя узнаю! Все как всегда, и я в эпицентре дурацкой ситуации!»
Мы с братом аккуратно поднялись с колен отца. Ким и папа направились за братьями, а я осталась одна посреди обеденного зала.