«Эм»! Ну надо же! Не любит он длинных имен! Четыре буквы сложно выговорить.
Когда приходит рассвет, считается, что все темное и плохое остается под исчезающим покровом ночи. Вновь расцветают цветы, просыпаются после долгого сна птицы, пробуждается природа. С первыми лучами солнца мир очищается от мглы, что царила вокруг. Начинается новый оборот, который принесет с собой печаль и тоску, разбитое сердце, истекающее горем и кровью… Но будет и радость, потому что жизнь остановить нельзя. За черным последует белое. И даже когда кажется, что просвета нет и не будет, он все равно настанет. Ворвется в серую монотонную жизнь яркими красками весны, разгонит тьму и, не спрашивая дозволения, изменит жизнь. Так было всегда, так будет и теперь. Ведь должно же быть?
Дойти до центрального входа в МАМ удалось без происшествий, там меня уже поджидал Ким, несколько затравленно озиравшийся по сторонам.
Орэн уже не стоял в проеме двери, а сидел, сотрясаясь всем телом от заливистых раскатов смеха. На глаза у него наворачивались слезы, которые он как-то нелепо утирал рукавом своей серой мантии. Мы продолжали лежать, боясь даже пошевелиться. Какие же мы идиоты! Устроить такое на глазах у уважаемого человека, да к тому же мага! Ким виновато посмотрел на меня и одними губами прошептал: «Прости», – я кивнула и взглядом указала на свои волосы. Брат мгновенно их отпустил.
Дважды повторять нам не требовалось, и уже через пятнадцать минут мы снова были внизу, теперь уже в дорожных костюмах и с сумками наперевес. Весело вбежав в библиотеку, где нас ждал Орэн, мы уставились на мага. Старый хитрец, словно не замечая нашего нетерпения, лениво водил пером по бумаге, сидя за широким столом из мореного дерева.
Якобы случайно брошенная служанкой фраза: «Может, эсс Филипп не хочет жениться? Ведь молод еще совсем! А столько девушек хорошеньких вокруг! Вон, Карнелина до сих пор по нему сохнет! Все уши мне прожужжала о том, как он хорош в постели!» – посеяла зерна сомнения в сердце Елены.