- Да. Но раньше мне просто нет смысла разрывать договор.
Что еще врезалось в память, так это его одежда - необычного покроя камзол, выполненный в зеленоватых тонах и лишенный каких бы то ни было украшений. Высокие сапоги до колен, неприлично узкие брюки, которые у нас ни один уважающий себя аристократ бы не надел, длинная куртка, из-под ворота которой виднелся краешек льняной рубахи, ровный ряд больших пуговиц, как на солдатском мундире, и хорошо выделанный кожаный пояс с кольцами, где висели какие-то тканые кармашки.
- Важнее всего для меня ты! - простонала я, стоя посреди свирепой пурги в своем тонком платье, но почти не чувствуя холода. - А его я прибью, как только найду! И за все спрошу... если сама уцелею...
- Хорошо, - повторил мужчина, отворачиваясь, и от этого сразу стало легче. Невидимая тяжесть пропала, а к подушечкам пальцев снова начала возвращаться чувствительность. - Потому что больше вам помощь предлагать не будут, и со всеми своими трудностями вам придется справляться самостоятельно.
Забавный паренек. Третий день его вижу и прямо-таки умиляюсь - этот взъерошенный сорванец с непослушными русыми вихрами и любопытными глазенками точь-в-точь как я в детстве. Непоседливый, энергичный, шустрый и жадный до всего нового. Эх, сколько воды с тех пор утекло... но в мои двадцать шесть волей-неволей приходится вести себя скромнее.