Я ласково погладила прижавшуюся ко мне серебристую щеку.
Впрочем, когда последние придворные, наконец, расступились, и из образованного ими прохода стремительно вышел незнакомый мужчина, я поняла, почему на него так реагировали: от него исходило такое ощущение внутренней силы, что ее невозможно было не заметить. Это ощущение угнетало, подавляло, заставляло инстинктивно держаться от него как можно дальше. Оно порождало безотчетный страх, вынуждая непроизвольно пятиться, пугливо прятать глаза и опускать голову, избегая прямого взгляда. И даже внешне этот человек производил гнетущее впечатление - рослый, широкоплечий, с хищным лицом и какой-то звериной грацией, от которой становилось не себе. А его взгляд...
- Верно, - снисходительно хмыкнул он и, неторопливо подойдя, принялся кружить вокруг меня, как хищник вокруг добычи. - И то, не на Круоле. Вы - донор, поэтому магический дар у вас по определению может быть или слабым, или никаким. Так что выход у вас действительно один.
- Но почему?! - в его голосе впервые проскользнуло нечто, смутно похожее на растерянность.
"Ой, Рэн! Ты что... меня слышишь?!" - изумленно замерла я, прислушиваясь к раздавшемуся в голове ехидному смешку.
Поначалу это происходило в начале урока, практически сразу, как только директор входил, и тогда все мои усилия сохранить сосредоточенность мгновенно шли прахом. Потом, уяснив, что после его "глотка" я надолго перестаю что-либо соображать, лорд Эреной начал делать это в конце занятия. Перед самым уходом, чтобы у меня было время оттаять и прийти в себя перед сном. Но бывали дни, когда прикосновения становились совсем уж внезапными. Неожиданными, как снежная буря. Всякий раз меня вмиг охватывало ледяное пламя, от которого не было никакого спасения. Требовательное, нахрапистое, уверенно вытягивающее из меня все тепло. Рождаясь где-то в ногах, оно быстро поднималось к животу и груди, бесцеремонно сдавливая меня словно в тисках. А затем врывалось через сведенные судорогой губы и колючим смерчем разлеталось где-то внутри. Спеша захватить каждый уголок, каждую клеточку. И отовсюду забрать тот крохотный огонек, который составлял мою жизнь.