Мысленно помолившись Творцу, я быстро наклонилась и коснулась губами твердых, как камень, губ инкуба. Теплые... и неподвижные... Творец! Он что, даже ТАК питаться уже не может?!
"Кастрюля, наверное, не подойдет, - флегматично размышляла я, стоя под тугими струями воды. - И со стулом вряд ли получится - громоздкий. Пойду тогда на берег - камни собирать. Авось, не все поймает..."
Я размышляла над этой проблемой все время, пока сноровисто избавляла больного от клочьями висящей одежды и стаскивала с него грязные сапоги. Пока обрабатывала и очищала ожоги на его теле, аккуратно бинтовала разодранными на тряпки простынями, а затем крепко привязывала руки к туловищу, предусмотрительно приподняв безропотно терпящего этот произвол мужчину над кроватью.
Странный коротышка взобрался по специально приставленной к столу подставке так, чтобы смотреть на нас не снизу вверх, и, прочитав на наших лицах живейший интерес, едва заметно улыбнулся.
- Милорд, вы опять пили кирилон?! - возмущенно дернулась я, распахивая глаза и гневно уставившись на склонившегося инкуба.
- К вашему сведению, далеко не весь Круол находится под палящим зноем, - доверительно сообщил он, наклоняясь все ниже. - И не все его обитатели вынужденно проводят много времени на открытом воздухе. Некоторым доступны и уединенные уголки, где прохлада высоких гор прекрасно скрадывает жестокость двух местных солнц. Где почти никогда не тают снега. И где холодный ветер воспринимается благом, а не проклятием небес. Немногим избранным, имеющим возможность там жить, нет никакой нужды громогласно сообщать о своем приходе - в любой толпе их увидят издалека. И тут же расступятся, не смея заслонять дорогу своему лорду...