— Темнота, — выдержав паузу, ответил я ей, — темнота, внутри которой есть ещё большая темнота. И она смотрит на тебя …
Чжу Вон встаёт с кресла и близко подходит к девушке, нависая над нею. Та отодвигается назад, упираясь спиною в зеркальную дверь примерочной. Чжу Вон протягивает руки к дёрнувшейся Юн Ми и поправляет узел её чёрного узкого галстука. Делает шаг назад и ещё раз осматривает результат.
— Нормальный я тип. Ты, главное, в деканат, отметочку не забудь сделать, что я тут жизни и своего доброго имени, не щадил в борьбе за плюрализм мнений! В одиночку, заметь!
Онни закрыла глаза и, через пару минут тихо засопела, заснув. А я, лежал в темноте, смотрел на блики на стенах, от огня, горящего в котле, слушал завывания ветра за стеною и думал о том — где я? Что я? Почему я здесь? Может, всё же, это мне сниться? Хорошо бы уж проснуться… Тут всё так странно. И мне приходится подстраиваться, тоже делать странные мне вещи, вроде хождения на посиделки в качестве девушки…
— Да ничего. В полиции он заплатил штраф, а мама подписала с ним договор об урегулировании разногласий. Он обязался оплатить твоё лечение, а за это мы не будем подавать на него в суд.
— Ты их помнишь, Юн Ми? Они тебе очень нравились! Ты даже хотела стать айдолом и выступать вместе с ними, хи-хи-хи!