Джессика растерялась. Она заметила Ричарда, а вместе с ним и Дверь. Ей казалось, что она их где-то уже видела. Но где, никак не могла вспомнить, и это ее страшно раздражало.
Потом старина Бейли поднял палец и постарался объяснить жестами, что он уже не молод, а маркиз Карабас – живой или мертвый, неважно, – весит немало. Данникин озадаченно поковырял в носу, а потом махнул рукой, давая понять, что его великодушие, его неразумная и неуместная расточительность когда-нибудь непременно приведут его самого и его людей в богадельню. И велел мальчишке привязать труп к раме детской коляски.
Охотница промолчала. Ричард улыбнулся пьяной улыбкой.
Двери открылись. В вагоне было полным-полно народу, и Ричард увидел, что все эти люди мертвы. Были здесь и недавно умершие – со свежими ранами на шее или черными дырами от пуль в висках. Были и старые, полуразложившиеся трупы. Некоторые стояли, держась костлявыми руками, покрытыми паутиной, за ремни на поручне, другие, похожие на больных раком, сидели на сиденьях – мужчины и женщины. Он понял, что все эти люди покончили с собой. Он уже видел некоторые из этих лиц, – кажется, на снимках, пришпиленных к стене, но что то была за стена и когда он их видел, никак не мог вспомнить. В вагоне воняло, как в морге, в котором из-за сильной жары сломались холодильные установки.
Ричард снова почувствовал запах еды и вдруг вспомнил, что ничего не ел с тех пор как отказался от сочного куска кошатины много часов назад. У него потекли слюнки, и он понял, что ни о чем не может думать, кроме еды.
Мистер Вандемар на пробу ткнул маркиза молотком.