– Ай-ай-ай! – завопил он. – Пусти! Она украла мою кисточку!
– Сначала я поговорил с твоим отцом, Дверь, – продолжал ангел. – Его страшно волновала судьба Нижнего Лондона. Он хотел объединить все эти бесчисленные графства и вотчины – и, может быть, даже установить некую связь между Нижним и Верхним Лондоном. Я сказал, что помогу ему, если он поможет мне. Но когда я объяснил, чего хочу, Портико только посмеялся надо мной.
Его собственных родителей не было в живых. Отец умер давно, от инфаркта, – Ричард тогда был еще совсем маленьким. Не выдержав такого удара, мать стала медленно угасать. Когда Ричард уехал, она совсем затосковала, и буквально через полгода после отъезда в Лондон ему пришлось срочно вернуться в Шотландию, чтобы два дня просидеть у кровати матери в маленькой местной больнице. Время от времени она его узнавала, но чаще всего ей казалось, что это не Ричард, а его отец.
– Вообще-то следовало сказать: «Начнем, Макдуф».
– Вы все время говорите, что я почти пришел в себя, что пора взглянуть правде в глаза. Но я не знаю, что вам… – Внезапно он нащупал какие-то обрывки воспоминаний и замолчал. Посмотрел на двойника, на девушку, которую когда-то любил.
Дверь остановилась, размышляя о том, как освободить Ричарда. И наконец сделала единственное, что ей пришло в голову. Подскочив к микрофону, она встала на цыпочки и изо всех сил закричала. Она потрясающе умела кричать. Ее крик буквально сверлил мозг, электропилой вонзаясь в череп… И крик становился все громче. Это было невыносимо.