Вопросы ходят кругами. Отстояв очередь, он покупает билет на утренний поезд до Ренна и оттуда до Парижа, потом узкими темными улочками возвращается на рю-Воборель. Покончить с этим, и все будет позади. Снова за работу, в ключную, мастерить замки. Через неделю он налегке съездит в Бретань и заберет Мари-Лору.
Голубая мыльница на столе. Над ней — портрет какого-то давнишнего офицера в облупившейся раме. Еще одного мальчика, которого отсюда отправили умирать.
Вернер оборачивается. Перед ним немецкий унтер-офицер в полевой форме. Пять нашивок и три ромба — фельдфебель. Бледный, избитый, худой как смерть, фельдфебель неверным шагом подходит к постели. Правая сторона шеи странно выпирает из тесного воротника.
Жюль. Верн. Двадцать. Тысяч. Лье. Под. Водой. Часть. Первая. Часть. Вторая.
Ранний вечер. Весь день они ехали через эту странную заброшенную местность и не видели ничего, кроме подсолнухов. Вернер крутит ручку, переключает диапазоны, заново настраивает станцию, пытаясь убрать помехи. Они наполняют эфир весь день — громкие, тоскливые, зловещие украинские помехи, звучавшие здесь задолго до того, как люди научились их слышать.
Мгновение все дети молчат. Некоторые считают на пальцах. Потом все разом тянут руки, как на уроке.