— Для меня еще есть надежда! — смеется Этьен.
Он вынимает из кармана сложенный лист бумаги.
— Оставайтесь здесь, пока мы не решим вопрос.
Юблэн не садится. Время идет. Фон Румпель допивает последний глоток чая и очень аккуратно ставит чашку на край замдиректорского стола. Где-то включается вентилятор, несколько минут жужжит, потом умолкает.
Она прикладывает ладонь к губам. Наверное, не может решить, сказать ему или притвориться, будто не знает. Обвинить других или стать их соучастницей.
Даже через газету Мари-Лора чувствует, что это макет дома; как будто гостья уронила ей в ладони расплавленную каплю воспоминаний. Ноги подкашиваются.