— Я ухожу из Шульпфорты, Фредерик. Мне изменили возраст и отправляют меня на фронт.
Абитуриенты взбираются на препятствия, бегают один спринт за другим. На пятый день трое выбывают из борьбы. На шестой — еще четверо. С каждым часом в танцзале все жарче, так что к седьмому дню воздух, стены и пол пропитаны резким мальчишеским запахом. В качестве последнего испытания каждый из четырнадцатилеток должен влезть по прибитой к стене лестнице, перебраться на крошечную платформу, упираясь головой в потолок, зажмуриться и спрыгнуть на флаг, который держат другие абитуриенты.
— Делайте что хотите, на здоровье. Письма я с вашего разрешения заберу.
Вернер с помощью циркуля и транспортира проводит линии.
На улицу. Двадцать два шага по улице Воборель. Затем направо. Шестнадцать канализационных решеток. Налево, на улицу Робера Сюркуфа. Девять канализационных решеток до булочной.
Вернера отводят во двор, обнесенный колючей проволокой. Здесь уже сидят восемь или девять немцев в сапогах, держат помятые армейские фляжки. Один в женском платье, в котором, видимо, пытался дезертировать. Двое старшин, трое рядовых. Фолькхаймера нет.