— Это был голос моего дедушки. Ты его слышал?
Фон Румпель прислушивается. Звуки все ближе. Он осторожно подходит к окну, надевает каску и выглядывает наружу.
Меньше чем через час он ловит в треске помех передачу на швейцарском диалекте немецкого. «Передаю в шестнадцать ноль-ноль, это ка-икс сорок шесть, вы меня слышите?» Не все слова ему понятны. Вернер идет через площадь и сам настраивает вторую станцию. Когда передача возобновляется, он пеленгует ее, подставляет числа в формулу, затем поднимает голову и невооруженным глазом видит антенну на стене жилого дома.
Это камень, папа. Самый обычный. Есть лишь везенье и невезенье. Случай и физика. Помнишь?
Этьен слезно взывает к охранникам, к смотрителю форта, к другим заключенным: «Моя племянница, моя внучатая племянница, она слепая, она одна…» Говорит, что ему шестьдесят три, а не шестьдесят, что у него несправедливо изъяли документы, что он — не террорист, идет к дежурному фельдфебелю и, запинаясь, произносит немецкие фразы, которые кое-как составил: «Sie müssen mich helfen!» и «Meine Nichte ist herein dort!» — но фельдфебель только пожимает плечами и смотрит на горящий город, словно говоря: кто тут что может поделать?