— Наверное, куда-нибудь перебрался, — отвечает библиотекарь, не слишком успешно пытаясь скрыть неуверенность.
Она убирает банку и кирпич под банкетку, где точно сможет их найти. Еще раз проверяет, что пластинка лежит правильно. Ставит иголку на крайнюю дорожку. Левой рукой находит тумблер микрофона, правой — передатчика.
Ударов больше не слышно. Фредерик лежит ничком на снегу.
Вернер берет кусок торта. Пудра сыплется ему на подбородок. В соседней комнате женщина крутит настройку, из динамика вещают голоса. Она некоторое время слушает, стоя на коленях перед радио, потом хлопает в ладоши. Со стен смотрят строгие лица ферротипов.
Если они перейдут в наступление, с какой стати им переходить в наступление, наступление было бы безумием.
Мари-Лора сидит за рабочим столом и одну за другой перебирает раковины дозиний в лотке. Воспоминания вспыхивают и пропадают. Шершавая материя папиных штанов, за которые она цепляется. Прыгающие песчаные блошки под коленями. Скорбные звуки органа оглашают скользящий во тьме «Наутилус».