— Я ненадолго, Мари. На неделю. Самое большее — на десять дней.
Фолькхаймер подходит; его большое участливое лицо под каской придвигается совсем близко. Широкоскулое, знакомое. Глубоко посаженные глаза, раздвоенный кончик носа, массивный, как мыщелки бедренной кости. Подбородок — словно континент. Фолькхаймер бережно трогает Вернера за щеку. Отводит руку — пальцы в чем-то красном.
«Пока не села батарея», — говорят его губы.
— А сколько он стоит, мсье? На него можно купить Эйфелеву башню?
— Это военный контроль, Мари. Хватит вопросов на сегодня.
— Прошу вас, мадам, закройте окно, — говорит Этьен. — За нарушение режима затемнения могут арестовать.