— У тебя много друзей в этом городе, Мари-Лора.
— А дурацкие талоны на обувь! — говорит мадам Рюэль, жена пекаря. — У Тео был номер три тысячи пятьсот один, а не вызвали даже четырехсотого!
Он думает: про это я никогда ей рассказать не смогу.
Однако поезд трогается, мужчина докуривает, рассеянно улыбается Ютте и очень скоро засыпает.
Однако Бог — лишь белый холодный глаз в небе, месяц, смотрящий сквозь дым, как город мало-помалу обращается в прах.
В первые дни после смерти мадам Манек Этьен не выходит из своей комнаты. Мари-Лора представляет, как он сидит на кушетке, втянув голову в плечи, бормочет детские стишки и видит шастающих сквозь стены призраков. Тишина за его дверью такая, что Мари-Лоре страшно: не ушел ли он совсем в иной мир?