– Сперанский, – шепнул Боголюбову Модест, – сам!.. Обещал быть, и вот, видите, не обманул.
– То есть ты хочешь сказать, что писатель Сперанский сын Анны Львовны?!
– Городу и дому сему добра и процветания, – сказал ему в ухо знакомый голос, и Боголюбов чуть не уронил тарелку.
– Пап, ты… поаккуратней, – подал голос немногословный Петя.
– А ты будешь с них падать, – пообещал Боголюбов. – Почему-то очень хочется есть.
Мотя вздыбила шерсть, припала на передние лапы и зарычала – негромко. Ефросинья схватила ее за ошейник.