В тот день я так вымоталась на работе, что восприняла его слова всерьез. Усугубляло ситуацию то, что до экспедиции оставалась одна неделя.
Я остановилась выпить воды и перевести дух. Потрясение, испытанное при встрече со Слизнем, не отпускало. Сквозь него я осознавала, что если пойду дальше, следует быть готовой к новым открытиям. Хотя бы морально.
Меня не покидала уверенность, что сам акт наблюдения все меняет, и стоит мне отвлечься, как клетки превращаются во что-то еще. Да, безумие, но выкинуть из головы эту мысль не получалось. Зона Икс каждым стебельком, случайным насекомым, самой крохотной росинкой будто издевалась надо мной. Что будет, когда Слизень дойдет до дна Башни? Что будет, когда он вернется на поверхность?
Была в ее голосе ненависть или просто страх?
Топограф хрипло рассмеялась. На ее лице отразилась внутренняя борьба, видимо, с тенью какого-то внушения. Наконец, она взяла себя в руки.
Образцы будто издевались надо мной, и это было совсем не смешно. Клетки биомассы, из которой состояли слова на стене, имели необычное строение, но в пределах допустимого. Или же они просто феноменально мимикрировали под сапрофиты. Я сделала себе зарубку в памяти: взять образец со стены за словами. Надо узнать, как глубоко волокна укоренились в стене, есть ли узелки под ними, и являются ли они, соответственно, формой защиты.