– Не, ну если год или два, то еще можно попробовать…
Дожидаясь, пока продавщица примет товар, Переверзев остановился у одного из высоких одноногих столиков – в магазинчике, помимо всего прочего, торговали пивом и водкой на розлив. Продавщица не спешила, и Николай Степанович, опершийся локтями на столик, даже пару раз успел на несколько мгновений провалиться в дрему.
Трегрей склонив голову, чтобы убрать ее с линии выстрела, одновременно легким змеиным движением вскинул руку, коснувшись Синьора под подбородком. Это касание (именно касание, его даже и ударом назвать нельзя было), с виду совсем безобидное, привело к совершенно неожиданным последствиям. Грузный Синьор опустился на колени, точно громадная его фигура моментально оплавилась. И застыла громоздким серым булыжником.
– Понял! Ладно, брат Колян, бригадир уже близко… Орет, сволочь… Пойдем мы купальню делать. Эх, видел бы ты, что это за купальня…
– Что так смотришь? – услышал Мазарин голос Елисеева. – А? Уставился на меня…
– Ага, знаю, – кивнул Монахов. – С двумя дозняками «хмурого» прихватили. Распространение – как пить дать… Не отвертится.