Эта вспышка словно влила в меня новые силы. Если до этого я только сдерживал натиск, то теперь подался вперёд и ударил щитом в лицо крестьянина, пытавшегося просунуть ржавое лезвие ножа в забрало моего шлема. Тот с криком отлетел в толпу, заставив отшатнуться ещё пару человек. Свободного пространства стало больше, чем я не замедлил воспользоваться. Резко ударил мечом сплеча наискосок, задев сразу двух крестьян. Один из них рухнул на колени с диким воем, прижимая ладони к лицу, залитому кровью. Второму мой клинок располосовал руку. Повстанец попытался закрыться самодельным копьём от моего следующего удара. Но дерево плохая защита от закалённой стали: меч разрубил сначала копьё, а за ним череп его владельца. Мой клинок, не переставая, взлетал и опускался на головы и плечи повстанцев. Я уже не убивал их, а давил, как клопов, разбрызгивая вокруг себя их кровь и ненависть.