Только он это выкрикнул, как воздух наполнился смертельной музыкой боя: беспрерывно загудели спускаемые тетивы, тонко запели стрелы. Туча добрых английских стрел пронзила воздух. Промахнуться было невозможно. Одни повстанцы замертво падали на землю, другие, раненые, пытались подняться, но уже в следующее мгновение оказывались затоптанными следующими рядами атакующих крестьян. Эти жалкие человеческие огрызки, ничего не видя вокруг, полностью отдались дикой злобе, клокотавшей в них. В их сердцах не было страха, одна лишь сжигающая их ненависть. Только поэтому, несмотря на бьющие в упор стрелы, повстанцы продолжали катиться на нас, правда, скорость их продвижения резко упала из-за множества трупов собратьев. Острия стрел с глухими чмокающими звуками вонзались в незащищённую плоть, вырывая из чёрных провалов ртов крики боли. Кровь из ран била такими фонтанами, что мне казалось, что ещё чуть-чуть, и долетит до нас. Вся дорога перед нами была завалена ранеными и мертвецами, а грязная, дикая и неуправляемая толпа, завывая, всё так же продолжала нестись на нас. Они были уже совсем близко, когда лучники в последний раз выпустили стрелы, развернулись и побежали, просачиваясь между нами. Надежда, что эти чёртовы крестьяне образумятся и отступят под градом смертоносных стрел, испарилась в то самое мгновение, когда мы остались наедине с этими выходцами из ада.